Трудный день факира в джинсах - Страница 13


К оглавлению

13

— Кто там?

— Гелий Меркурьевич дома?

— Это снова ты, мальчик? Иди сейчас же домой! Спать тебе еще нужно, а ты в такую рань баламутишь!

— Откройте! Ну пожалуйста! Беда! Срочно нужен дядя Геля!

Дверь приоткрылась на ширину цепочки, а в щели показалась седая голова старухи.

— Какая еще беда? Знаю я твою беду. Опять в подзорную трубу не терпится посмотреть? Марш домой!

Дверь захлопнулась.

— Ну и детки пошли! Даже среди ночи не дают покоя, — послышалось ее удаляющееся ворчание.

Мальчишка стал со злостью колотить подошвой в дверь.

— Не прекратишь хулиганить — вызову милицию, — сердито предупредил мужчина, выглянувший из соседней квартиры.

«Только этого мне еще не хватало», — испуганно подумал Емелька и, оседлав поручень, быстро съехал вниз. У парадной оливтянки не было, но она тотчас возникла на том месте, где была оставлена, окаменело-неподвижная, как изваяние.

— До третьего этажа можешь подняться?

— Как ты хочешь.

— Тогда неси меня. Второе окно от угла. Потом вернемся.

Одна створка оконного переплета была приоткрыта. Емелька толкнул ее внутрь и сошел на подоконник. Услышав шум у окна, Коркина подняла голову.

— А-а-а-а! — заверещала она, глядя на шевелящийся силуэт в проеме окна.

Гелий Меркурьевич резво сел на кровати, потряс головой, спросил у жены:

— Опять страшный сон приснился?

Не спуская с окна глаз, Коркина мотнула туда головой.

— А, Емелька! — воскликнул Коркин. — Входи, входи! По лицу вижу, что ты нашел пришельца…

— Там же окно, — испуганно прошептала Коркина.

— Окно? Да! Почему же ты пришел не в дверь, а в окно?

— Дядя Геля, дверь заперта.

— Резонно, резонно! Тогда можно и в окно.

— Что ты мелешь, мы же на третьем этаже, — сказала Коркина, но ее перебил Емелька:

— Дядя Геля, беда! Мы с другом нашли оливтянина. Наверное, заразились. Вы же говорили о вирусах!

— Не бойся, мальчик. Никакого вируса на нем не может быть. На Оливии высокоразвитая цивилизация, и, прежде чем послать земле-навта, его, конечно же, подвергли тщательной дезинфекции…

Емелька пошатнулся.

— Но вы же сами… — пролепетал он.

— Ну мало ли!.. Это я из осторожности, чтобы вы не трогали пришельца. Ведь у него непременно должны быть какие-нибудь приборы, аппараты, ценные для людей. Вам же ничего не стоило испортить…

Емелька смотрел на Коркина с таким выражением, будто его оглушили. Он шевелил губами, но выговорить ничего не мог. Резко повернувшись, Емелька шагнул с окна. Нога, проскочив опору, ступила в пустоту. Мальчишка схватился за створку, но не удержался и полетел вниз…

* * *

Гелий Меркурьевич проворно слез с постели и рысцой побежал к окну. Одновременно с женой они высунулись наружу, посмотрели вниз. Там никого не было. Потом с испугом уставились друг на друга.

— Может, он за угол уполз? — пробормотал астроном. Потом вдруг спохватился и семенящей походкой заспешил к выходу.

— Куда же ты?

Но острая боль в сердце остановила Гелия Меркурьевича. Он с помощью жены сел на стул, чтобы переждать неожиданный приступ, через силу выдавил:

— Чтоб… тебе… ни дна… ни покрышки! Сама хоть… сбегай, раз я вышел из строя.

— Как же, побегу! Ты умирай тут, а я побегу!

— Спустись вниз да узнай, что с ним. Куда он делся?

— Помолчи уж. Нашел время ругаться. Как бы хуже не было.

— Хуже уже некуда.

Коркина уложила мужа и кинулась к серванту за лекарством…

* * *

Емелька пришел в себя. Над ним овальная лепная розетка, чуть ниже — знакомая в четыре рожка люстра. Спереди — стена, оклеенная вырезками из журналов и книг. На них — фотографии знаменитых фокусников. Емелькина коллекция, начатая еще в детском саду.

Солнце, как видно, прожгло серую пелену туч. Его лучи в комнате соорудили прозрачный шалаш, густо заселенный плавающими пылинками.

Рядом на кровати сидел Витя. С середины комнаты немигающими глазами смотрела Марфа. Увидев, что Емелька очнулся, Витя обрадованно спросил:

— Ну, как успехи насчет потехи?

— Нормально… Голова только болит и жуки в ней концерт затеяли, — нехотя ответил Емелька.

— Это пройдет. Могло быть хуже, если бы не Марфа. Это она тебя подхватила, когда ты вывалился из окна. И меня сюда приволокла. С перепугу я сначала упирался, хотел позвать кого-нибудь из взрослых, но Марфа успокоила. «Все будет как ты хочешь», — пообещала она. — Оглянувшись на Марфу, Витя шепотом спросил: — Что будем делать?

— Не знаю… Спать буду.

Витя потрогал у друга лоб. Тот сердито сбросил его руку.

— Ну, что ты злишься? Лежи, раз больной, я только с тобой посоветоваться хотел…

— Не больной я… И вирусов никаких нет. Астроном обманул. Боялся, видите ли, что мы повредим аппараты, которые могли быть при земленавтке. Дудки теперь он получит Марфу!

Неподвижная, как статуя, оливтянка легонько зашевелила губами:

— Правильно говоришь, мальчик! Взрослые не должны обо мне знать. Биолики запретили мне общаться со взрослыми. Если я нарушу этот запрет — мне будет снижена оценка. Да и с детьми — моими сверстниками — без надобности общаться тоже запрещено. А плохая оценка за экзамен года на два, а то и больше лишит меня работы на планетах.

— Но почему? — удивился Витя. — Общаться с инопланетянами интересно же!

— Именно поэтому, чтобы я не отвлекалась от выполнения задания. Но главное, как считают биолики, контакт с какой бы то ни было цивилизацией может быть опасен для наших посланцев.

Емельку это задело. Он недовольно сказал:

13