— Это ты опять чудишь? Прекращай! — строго сказал он Емельке.
Но вода в бассейне забурлила еще пуще, грозя выплеснуться через край.
Дядя Митя схватил ребят за руки и потащил к выходу.
— Мама, ма-а-ма! — закричал он страшным голосом.
— Да все уже, все, смотрите, — старался остановить его Емелька.
И действительно, как по команде, волнение в бассейне стало стихать, вода на глазах успокоилась.
— Не-е-ет уж, хватит с меня, — сказал дядя Митя, вытирая холодный пот со лба. — Пошли отсюда.
Над ухом Емельки прошелестел голос Марфы: «Меня разыскали биолики, я должна скрыться».
Мать дяди Мити спокойно дремала на скамейке.
Тихонечко обойдя ее, экскурсанты направились к самосвалу.
Ехали молча. Лицо водителя было насупленным и таким сердитым, что ребята боялись с ним заговорить.
Самосвал остановился у горки песка, дядя Митя высадил ребят и умчался.
— Теперь уж точно Марфу не отпустят к нам, — вздохнув, сказал Емелька и пнул ногой знакомую консервную банку.
— Куклу бы надо достать. Все же девчонка, хоть и космическая. — Витя пошел за банкой, откатившейся к обочине тротуара…
Так, лениво подфутболивая банку, друзья дошли до своего двора. Двор был пуст. Только тетя Поля ходила с метлой от скамейки к скамейке и как всегда ворчала:
— Не приучить, никак не приучить…
— Коко, вставай на ворота, — скомандовал Емелька.
После первого, громыхнувшего на весь двор удара враз открылось несколько окон и в одном из них, на третьем этаже, показалось две головы — Зойки и Джека.
— Заяц! Вали сюда! — позвали ее Емелька и Витя.
Через минуту Зоя, придерживая за ошейник Джека, уже была во дворе.
— У тебя куклы есть? — сурово спросил Емелька.
— Есть, а что?
— Красивые?
— Всякие. У меня их с десяток наберется.
— Подари нам одну. Такую, чтобы получше. Или продай. Завтра деньги отдам.
— Вот еще — продай! Да хотите, я вам совсем новую принесу — мне на день рождения целых три подарили. Джек, за мной! — И Зойка скрылась в доме.
— Если Марфа останется, можно их познакомить, как считаешь, факир? — сказал Витя.
— Идея! Только бы Марфа осталась.
Запыхавшись, прибежала Зойка с большой коробкой, перевязанной алой лентой. На упаковке крупная надпись: «Аленушка».
— Чего же ты не завернула ее? — смущенно оглядываясь по сторонам, сказал Емелька.
— Так она же в коробке! — удивилась Зоя.
— Да ладно тебе, факир, скажи спасибо Зойке.
Разглядывая подарок сквозь прозрачную пленку коробки, Витя присвистнул:
— Красивая! И главное, новая. Хоть сам играй!
— Одиннадцать рублей! — удивился Емелька.
— Да не нужны мне ваши деньги! — возмутилась Зоя. — Я сейчас насчитала у себя этих кукол — четырнадцать штук! Куда мне их столько?
— Э нет, Зойка-Зайка, — возразил Емелька, — если бы мы с тобой были родственники или хорошие знакомые — другое дело!
— Тогда вообще не получите! — строптиво сказала Зоя, выхватив из рук коробку.
— Берем, берем, леди! — вмешался Витя. — За так берем! Факир, угомонись. Мы тоже ей что-нибудь подарим!
Вдруг Джек, сидевший у Зойкиных ног, обеспокоенно завертелся. Клацая зубами, он старался кого-то отогнать, но, видно, не мог уловить, с какой стороны опасность.
— Джек, сидеть! — строго приказала Зоя.
Но пес не унимался. Он метнулся в сторону от Зои метров на десять, и с ним начались какие-то странности. Он рычал, хватал себя за бока, гонялся за своим хвостом.
— Джек, что с тобой? — обеспокоилась Зоя.
Она подбежала к псу, погладила его по спине. Собаку трясла нервная дрожь, а на загривке шерсть встала дыбом.
— Спокойно, Джек, — сказала Зойка и, посмотрев на ребят, удивилась: — Неужели блохи? Откуда бы! Я его вчера только мыла.
Неожиданно Емелька услышал голос Марфы:
«Я здесь. Джек не хочет играть со мной, рычит, кусается. Хочу поиграть с куклой. Пошли в дом!»
— Ага! Конечно, идем! — вдруг громко сказал Емелька.
Зоя с Витей переглянулись, удивленные тем, что факир сам с собой разговаривает.
— Куда идем? — заносчиво поинтересовался Витя.
— Домой! Ты понял меня? Домой! — с намеком сказал Емелька.
— А чего мы там не видели? — все еще не понимая, упирался Витя.
Емелька разозлился. Ему вспомнилось, как Витя в самый разгар какой-нибудь игры нередко говорил: «Все! Надоело!» — и не слушал никаких уговоров. Но за последние трудные сутки в опасные моменты Витя держался, как настоящий друг. Подавив свое раздражение, Емелька ласково сказал:
— Идем, идем. Я зря не позвал бы! Надо, значит!
— Ладно, идем! — неожиданно сдался Витя. — Подзаправиться захотелось. Пока!
Марфа внезапно проявилась впереди ребят на площадке третьего этажа.
— У меня тоже есть вам подарок, — сказала Марфа, вынимая из пакета двух крупных лещей, которые отчаянно били хвостами.
Витя неожиданно расхохотался.
— Ты что? — удивился Емелька.
— Помнишь, как на заливе тебя рыба по голове шлепала? — захлебываясь смехом, говорил Витя. — А ты диким голосом орал: «Пустите, я заразный!»
Дома никого из взрослых не было. Витя повел Емельку и Марфу в ванную, они напустили воды, бросили туда рыб. Но лещи лежали неподвижно, вверх брюшком, только их беззубые рты ритмично открывались и закрывались.
— Ничего, оживут, — успокоил Емелька, — пошли в комнату.
Марфе, как видно, не терпелось рассмотреть куклу. Развязав ленту, она осторожно вынула ее из коробки, зачарованно прошептала: «Красивая…»
И тут началось что-то фантастическое. Кукла выскользнула из рук Марфы, в двух шагах от нее закачалась в воздухе, как стрелка компаса.